Либеральный новояз
Либеральный новояз — диалектическая уловка, применяемая светлоликим гением в тот самый момент, когда в высокоинтеллектуальном споре у него заканчиваются аргументы, а желание выставить оппонента биологическим мусором и тупым быдлом еще только разгорается. Представляет собой создание или заимствование наукообразного или просто иностранного термина, который затем наделяется исключительно негативной коннотацией и используется в качестве ультимативного клейма, не требующего дальнейших пояснений.
Суть явления[править]
Анонимус, ты наверняка сталкивался с этим. Ведешь ты, значит, мирную беседу в этих ваших интернетах о судьбах родины. Приводишь факты, сыплешь статистикой, логично выстраиваешь причинно-следственные связи. И вот, когда твой оппонент с аватаркой в виде европейского флага и радужного единорога понимает, что слить спор с треском — его ближайшая перспектива, он достает из широких штанин свой главный козырь. Нет, не револьвер, а свежевыученное слово.
Это называется вот-э-ба-у-тизм! Ты занимаешься вотэбаутизмом!
— Заявляет он с видом профессора, только что открывшего новый химический элемент.
Что такое этот ваш вот-э-ба-у-тизм? Это, мой юный друг, то, что раньше называлось «международной практикой», «сравнительным анализом» или, если по-простому, «а у вас негров линчуют». Приём, который десятилетиями использовался советской пропагандой для отражения атак Запада, внезапно стал постыдной «логической ошибкой» и «демагогическим приемом». То есть, когда светлоликий эльф указывает на пылинку в твоем глазу, это — конструктивная критика. Но как только ты намекаешь на бревно в его собственном — это грязный вот-э-ба-у-тизм, и вообще, ты кремлебот на зарплате.
Суть проста: берется любое явление, желательно с английским названием, объявляется маркером неполноценности, и всё, можно больше не спорить. Оппонент заклеймен, его аргументы отныне нерелевантны, а ты — сияешь в белом пальто посреди интеллектуальной пустыни, которую сам же и создал.
Галерея ярлыков[править]
Коллекция подобных терминов постоянно пополняется, ведь креативный класс не дремлет, генерируя все новые способы дегуманизации оппонента. Начнем с классики из поп-психологии — Газлайтинг. Раньше это называлось «ебать мозги», но теперь это — страшное психологическое насилие. Если ты усомнился в словах своего оппонента или, о ужас, посмел утверждать, что он что-то не так помнит — поздравляем, ты абьюзер и газлайтер. Неважно, что сам термин происходит от фильма 1944 года, где муж целенаправленно сводил жену с ума, чтобы скрыть преступление. Теперь под это определение можно подвести любой спор, где одна из сторон не согласна с другой.
Следом идет не менее прекрасный шедевр — Токсичность. «Токсичным» может быть все, что угодно: критика, отношения, человек, комментарий на ютубе. Если от твоих слов кому-то стало грустненько — ты токсик. Вместо того, чтобы рефлексировать и работать над собой, куда проще объявить источник дискомфорта «токсичным» и с гордым видом удалиться в закат. Это прекрасный способ избежать ответственности и любых неприятных разговоров, просто повесив на собеседника ярлык.
Но это все цветочки по сравнению с политическими клеймами. Венцом творения, конечно, является Ватник. Изначально — просто предмет одежды, ставший интернет-мемом для обозначения «квасного патриота», со временем превратился в универсальное оскорбление для любого, кто придерживается пророссийских взглядов. При этом совершенно неважно, что именно ты говоришь. Поддерживаешь власть? Ватник. Критикуешь власть, но недостаточно радикально? Скрытый ватник. Просто живешь в России и не каешься за это ежедневно? Поздравляем, ты — вата. Его логичным продолжением служит обвинение в работе кремлеботом или ольгинцем. Любой, кто смеет высказывать в интернете мнение, отличное от единственно верной либеральной повестки, автоматически зачисляется в штат «фабрики троллей». Даже если ты делаешь это бесплатно, из чистого энтузиазма. Сам факт твоего существования — уже доказательство работы «фабрики». Ведь не может же нормальный, мыслящий человек в здравом уме поддерживать этот режим? Только за деньги!
Но не стоит думать, что либеральная мысль работает только на импорт. Иногда она копается и в пыльных сундуках советской литературы, извлекая оттуда поистине дивные экспонаты. Встречайте — Манкурт. Позаимствованный из романа Чингиза Айтматова термин, описывающий раба, которому стянули голову верблюжьей кожей, отчего тот забыл свое прошлое и превратился в идеального исполнителя. Изначально этим словом клеймили тех, кто забыл национальные корни в угоду советской идеологии. Но в умелых руках светлоликих гениев этот образ заиграл новыми красками. Теперь манкурт — это тот, кто, наоборот, слишком уж ударился в «традиционные ценности» и «духовные скрепы», начисто забыв о здравом смысле и общечеловеческих идеалах. Это человек, которому телевизор и госпропаганда так стянули мозг, что он превратился в бездумного раба режима, готового радостно поддерживать любую дичь, лишь бы она была приправлена патриотическим соусом. Либерал, припечатывая оппонента этим словом, как бы говорит: «Ты потерял память, ты не помнишь, что такое настоящая свобода и достоинство, ты стал рабом, который даже не осознает своего рабства». Идеальный способ возвыситься над «зазомбированным» быдлом, не вступая в утомительную дискуссию по существу.
Для чего это нужно?[править]
Цель этого лингвистического цирка — не в поиске истины и не в желании переубедить оппонента. Цель — в дегуманизации и тотальном отказе в праве на собственное мнение. Вместо того, чтобы спорить с аргументами, либерал нового образца спорит с самим человеком, навешивая на него ярлык, который как бы автоматически обнуляет все сказанное.
А, так ты ватник/кремлебот/газлайтер! Ну с тобой все ясно, разговаривать не о чем.
Это очень удобная позиция. Она позволяет не напрягать мозг, не утруждать себя подбором фактов и вообще не выходить из своей уютной эхо-камеры, где все с тобой согласны. А любой несогласный — просто идиот, быдло или проплаченный агент, которого надо не переубеждать, а закэнселить и забанить. Так называемая «новая этика» во всей красе.
По иронии судьбы, борясь с вымышленным «тоталитаризмом», эти персонажи строят свой собственный, цифровой, где любое инакомыслие карается социальным остракизмом и потоками наукообразных оскорблений. И когда у них в очередной раз спросишь, чем их методы отличаются от тех, против которых они так яростно «борются», они, скорее всего, придумают для этого вопроса какой-нибудь новый, очень умный термин.
